Архиепископ Виктор Коцаба высказался по поводу последних событий, происходящих сейчас в Украине и в Церкви, в частности
Владыка Виктор, добрый день Вам! Хотелось бы услышать Ваше мнение по поводу последних событий, происходящих сейчас в Украине вообще и в Церкви, в частности. И естественно, что первый вопрос касается войны. Скажите, как Украинская Православная Церковь отреагировала на вторжение на территорию Украины армии РФ?
С первых дней этого вторжения наша Церковь заняла четкую и однозначную антивоенную позицию. Вернее, такой эта позиция была на протяжении последних восьми лет. Начиная с 2014 года, УПЦ всегда выступала на стороне мира и призывала стороны конфликта на Донбассе сесть за стол переговоров и решить все разногласия с помощью слова, даром которого Бог наградил человека.
Поэтому, естественно, что после 24 февраля Украинская Православная Церковь, в лице своего Предстоятеля Блаженнейшего Митрополита Онуфрия, выступила с осуждением войны РФ против Украины. В первый же день вторжения Блаженнейший Митрополит Онуфрий первым из религиозных лидеров Украины обратился к народу нашей страны, назвав войну, развязанную Россией против Украины, «каиновым грехом». Напомню, что в Библии, практически на первых ее страницах, рассказывается о том, как брат убивает брата из-за зависти. В христианском понимании «каинов грех» всегда был неким маркером коварства, подлости и жестокости. И слова Блаженнейшего, в этом смысле, неслучайны.
Особенно, если учесть, что русский народ называет украинцев своими братьями, а УПЦ входит в сферу влияния РПЦ.
Не совсем так. Украинская Православная Церковь, начиная с 1990 года, ведёт вполне самостоятельную, во всех смыслах, жизнь и деятельность. Структуры РПЦ никак не влияют на решения, которые принимаются в Украинской Православной Церкви. По большому счету, они и не могут влиять, так как в УПЦ есть свой Священный Синод, работают все нужные Синодальные отделы (это как министерства в государстве), Церковный суд и административный аппарат Киевской Митрополии (административный центр управления церковными делами). Решения о создании новых епархий, перемещении епископов с одной епархии на другую, об открытии или закрытии монастырей, образовательных духовных учреждений, канонизации святых и так далее, – все эти решения принимаются в Киеве, где находится административный центр УПЦ, то есть из Москвы на эти решения никак влиять не могут.
Да, но в Украине об УПЦ часто говорят как о «московском патриархате» и считают, что она подчиняется РПЦ, хранит с ней единство.
Здесь надо четко отличать единство административное от единства евхаристического, то есть духовного. Административного подчинения, как я уже сказал, нет очень давно, более 30-ти лет. Украинская Православная Церковь еще в 1990 году получила Томос (Благословенную Грамоту) от патриарха Московского Алексия II, в котором сказано, что УПЦ становится полностью самостоятельной в своем управлении. На практике это означает, что Русская Церковь никак не вмешивается в дела Украинской Церкви. Поэтому, в административном плане у нас единства, или подчинения, не существует.
Но во всей Вселенской Церкви существует евхаристическое единство, которое осуществляется через совместное служение Евхаристии – Божественной Литургии. Церковь живет Евхаристией, реализует Себя в Ней, потому что, Евхаристия – это Таинство Тела и Крови Христа, а Церковь, по словам апостола Павла, есть этим самим Телом. Поэтому, евхаристическое единство указывает на каноничность, то есть, легитимность Церкви. В этом смысле, будучи в одном Теле Христа, в одной Церкви, мы едины и с Польской Православной Церковью, и с Румынской, Сербской, Русской, Албанской, Иерусалимской, Антиохийской, Болгарской и другими Поместными Церквями. Все мы служим одну и ту же Литургию, пусть и в разных географических точках и поясах, и причащаемся одного и того же Тела Христа. Именно в Евхаристии, в Литургии – мы всегда едины.
Этот факт подтверждается тем, что священники и епископы УПЦ могут служить Литургию в любой стране мира, где есть Православная Церковь, могут причаститься там Тела и Крови Христовых, помолиться или совершить другие Таинства. Кроме того, у нас – в Киеве, точно также могут служить представители других Поместных Церквей. И такое единство указывает на определенную духовную общность, а не на подчинение или еще что-то тому подобное.
Но, если все так как Вы говорите, то зачем надо было созывать Собор УПЦ, который прошел в Киеве в мае этого года? Какие решения там были приняты?
Первоначально созывалось совещание, которое приобрело статус Собора. Предстоятель нашей Церкви и многие другие архиереи с первых дней войны начали систематически получать огромное количество обращений от имени духовенства и верующих, которые просили официально отреагировать на общецерковном уровне на то, что происходит в Украине. Наши священнослужители и верующие были не согласны с позицией патриарха Кирилла, который стал на одну сторону конфликта, при этом продолжая неоднократно в своих же речах называть себя патриархом всея Руси, то есть и православных Украины в том числе. Поэтому остро встал вопрос о поминании имени патриарха за богослужением, которое к тому времени уже было остановлено на епархиальном уровне в большинстве епархий нашей Церкви. Замечу, что само поминание не несло в себе никакой административной нагрузки, а было только выражением исторического духовного единства, которое УПЦ с РПЦ имеет с конца XVII века. А вот уже во время первого заседания собравшихся в Феофании епископов, священников и мирян, всеми было принято решение о том, чтобы придать совещанию статус Собора, что и было проголосовано абсолютным большинством голосов.
Теперь о принятых решениях на Соборе.
Во-первых, Собор отменил поминание имени патриарха Кирилла во время богослужений. Во-вторых, изъял из Устава об управлении УПЦ все пункты, в которых упоминалось о связи с РПЦ, сославшись на Томос патриарха Алексия II о самостоятельном управлении нашей Церкви. В-третьих, Предстоятель УПЦ вышел из состава членов Священного Синода Русской Церкви. Что важно, Собор также предоставил возможность тем епархиям, для которых затруднена связь с церковно-административным центром в Киеве, принимать самостоятельно все решения, входящие в компетенцию высших органов церковной власти в УПЦ.
По большому счету, все эти решения только закрепили уже на общецерковном уровне ту практику, которая существовала на протяжении нескольких десятилетий. Собор подтвердил и до того существующую самостоятельность УПЦ, другими словами, усовершенствовал ее. Сегодня Украинская Православная Церковь – одна из самых больших Православных Церквей в мире, насчитывающая более 12 тысяч приходов по всей Украине и за ее пределами.
Давайте вернемся к войне. Вы говорите, что УПЦ выступила с категорическим осуждением военного вторжения Российской Федерации на территорию Украины. А что кроме слов осуждения делает сейчас Церковь?
Украинская Православная Церковь с первых дней войны принимает самое активное участие в волонтерском и благотворительном движении. Чтобы понять масштабы благотворительности, достаточно зайти на официальный сайт нашей Церкви и увидеть, что при огромном количестве храмов организованы благотворительные столовые для беженцев и переселенцев, приходы и монастыри постоянно отправляют продукты питания, медикаменты и военное защитное обмундирование на линию фронта, покупается нужная техника (в первую очередь, внедорожники) для ВСУ, и многое другое.
Но, для нас, как для людей верующих, все самое важное происходит не в сфере материальной, а в сфере духовной. Поэтому, главное дело Церкви – это молитва. В каждом храме УПЦ сегодня звучит молитва о мире в Украине, а каждый верующий живет надеждой, что Бог эту молитву услышит. Мы верим, что выйдем победителями из этой безумной и кровожадной войны. Не потому, что мы такие сильные, а потому, что Бог, как сказал наш Блаженнейший Онуфрий, не благословляет войну. Вооруженное нападение на Украину – это не Божие дело, но последнее слово всегда остается за Богом.